|
(из личной переписки Дарии и Аполлинарии, сестер Белокрыловых) |
||
|
Об этом призыве Бога оставаться на своем месте в мире, а это не может случиться иначе, как через крест, но от креста путь лежит к воскресению, не за Гробом, а здесь”, - пишет Л. Джуссани(9). Тема человеческого страдания, очищения и возвращения через них – это своего рода “затаенный нерв” всего готического в искусстве. Убедительнейшим доказательством того служит готическая скульптура, обладающая огромной выразительной силой, красота которой – “торжество духа, искания и борения над плотью”, - пишет Карпов (7,с.573)“предельное напряжение душевных сил отражено на лицах и фигурах, вытянутых и изломанных, как бы стремящихся освободиться от плоти, достигнуть предельный план Божия”. И если вспомнить слова Мейстера Экхарта, что душе, “пока она не покинула тело, Бог дан … только в возможности”, а “… после смерти душа возвращается в Божество как в собственную действительность”(2,с.212), то не увидим ли мы в твоей птице и образ бессмертия души, которая по Экхарту, “получает подлинную свою суть и высшее, невыразимое блаженство … душа обнаруживает, что “Царствие Божие – она сама!”(2,с.216). Не только птица символизирует это, но и глаза твоей девочки, о чем я писала. Разбирая твои “сно-видения” с позиций средневекового символизма, подхожу, моя Дарьюшка, к очень интересной, на мой взгляд, теме, которая и поможет лучше понять основной смысл увиденного тобой. Я имею в виду водный символизм, структуру которого подробно рассматривал М. Элиаде, не раз подчеркивающий значимость символов в религиозной жизни человека: “Благодаря символам Мир становится прозрачным, способным показать всевышнее”(8,с.83). Что есть вода с дохристианской точки зрения? Это символ универсальной совокупности потенциально возможного, воды предшествуют всякой форме и составляют основу всякого существования, в контакте с водой всегда заключено четкое возрождение, и в “космологическом, … и в антропологических планах погружение в воды означает не окончательное угасание, а временное возвращение в область бесформенного, за которым следует сотворение новой жизни…”(8,с.83). Где бы не сталкивались мы с Водами, в любых религиозных символах у них одна и та же функция: разложение, разрушение форм, “смывание грехов”. “Священность вод, структура космогоний и водных апокалипсисов в полной мере смогли проявиться лишь через водный символизм”, - пишет М. Элиаде, называя водный символизм единственной системой, способной связать между собой все проявления неисчислимых иерафаний. В этом единстве – закон всякого символизма, в этом же, по-моему, кроется ключевая идея твоего рассказа. Попытаюсь объяснить. Поскольку все описываемое тобой мы пытаемся описать с позиций средневековой культуры, в которой христианство полностью определяло мышление и чувства людей, пронизывая все области жизни, то и водный символизм следует рассматривать с точки зрения именно христианства, а это влечет за собой ряд особенностей. Хотя Отцы церкви не преминули воспользоваться некоторыми дохристианскими и универсальными ценностями водного символизма, но все же обогатили его новыми значениями, связанными со священной историей. Так, например, для Тертуллиана первая вода – “пристанище Святого духа…Едва прозвучит мольба к Богу, как с неба спускается Святой дух. Он спускается на воду и освящает ее своим присутствием…и воды, излечивающие болезни тела, теперь восстанавливают вечную жизнь…”(8,с.84). Что значит символичная многозначность христианского крещения? – Смерть и погребение, жизнь и воскресение, смывание грехов и обретение Духа Святого. Христианское крещение это всегда Потоп, повторение потопа, Христос уподобляется Ною. А в своей теологии Св. Павел проводит параллели между Христом и Адамом, ритуальное значение, поэтому, приобретает отсутствие одежды при крещении: “человек, подобно Христу сбрасывает с себя старые одежды порчи, греха, те одежды, в которые облачился Адам после греха”(8,с.86). Всяческая ритуальная нагота, считает М. Элиаде, “предполагает наличие некой вневременной модели райского образа”(8,с.86). Образ Божий был потерян человеком вследствие Грехопадения и лишь “путем крещения, - утверждает тот самый Тертуллиан, которому принадлежат знаменитые слова “верую, ибо абсурдно”, - человек обретает подобие Бога”(8,с.85). Именно в этом, на мой взгляд, заложен основной смыл твоего произведения, воды, открытого Св. Бернадеттой источника, символизируют “новое” крещение Господне, участвуя в котором, люди обретают надежду на спасение, исцеляются их тела и души, одухотворяется плоть и открываются их духовные очи, созерцающие жизнь вечную, преображается их облик, восстанавливается образ Божий и вместо лица возникает Богоподобный лик. Это-то ты и описывала, правда? Совершается то, что принято называть сверхъестественным, происходит Чудо. В ходе традиционного мистериального действия преображается весь мир, Божественное сходит на землю, являя людям свою реальность (“Богоявление”, напомню, второе название праздника Крещения Господня). В единении душевных порывов, в общности ожидания и причастности Высшему тогда появляется Собор под открытым небом, открываются Райские врата и, по моим соображениям, всюду разносится благоухание (помнишь, ты описывала “ноздри” трепещущие). Не только запах должен был бы появляться в ходе чудесной мистерии, но и цвет. Порождением и причиной света, как ты знаешь, является божественный свет, упоминаемый в крещенском тропаре Православной Церкви: “Ты, многомилостивый Христос Бог наш, который одевается светом, как ризой, подай и мне светлую ризу”. Не мог не появиться цвет в твоих видениях, цвет, которого ты раньше не видела; мир не мог не засиять многоцветием, подобно готическому витражу, когда через него проходит луч света. “Цветовая” параллель возникает тут и с Радугой, подаренной Богом как обещание Спасения и впервые увиденной, когда вышел Ной с семьей из Ковчега. Ковчег же напоминает и деревянный помост мистерии, похожий на остров спасения посреди людского моря. Чудо свершается в последней сцене твоего видения, очищенные и свободные души людские “рождают” Царствие Божие, которое, как пишет М. Экхарт, “оказывается помещено в душе и равно ей. Это “скрытое сокровище” способно развернуться, стоит только внутреннему, нетелесному взору души обратиться к Богу”(2,с.215). И “лишь тогда, - говорит Экхарт, - душа обнаруживает, что “Царствие Божие – она сама!” Это чудо произошедшее, чудо дивное и, вместе с тем необъяснимое, чудо рождения души себя оказывается возможным только благодаря усилиям и жизненному подвигу одной маленькой девочки – Святой Бернадетты. И поскольку в христианстве тема радости тесно переплетается с темой страдания, так как без Искупления нет Спасения, то тема смерти маленькой Бернадетты звучит закономерным и оправданным символом Вечной жизни, ибо “доступ к духовной жизни всегда предполагает смерть для мирской жизни, за которой следует новое рождение”(8,с.125), то есть достижение духовности как особого типа жизни может быть передано символами смерти и рождения в новом качестве. В этом открыты общечеловеческие космогонические представления, которые повторяются в различных посвященческих ритуалах, каждый из которых обязательно содержит в себе цепочку “зарождение – смерть – возрождение (воскресение)”, и все три компонента “понимаются как три момента одного таинства”, в котором участвует человек, вновь и вновь повторяющий акт космогонии, - пишет М. Элиаде, объясняя восприятие смерти, как “высшего посвящения, как начала нового духовного существования”. Интересно, что и слово, принятое для обозначения таинства рождения “нового человека”, и в Античности, и в Средние века, и в поздние времена, одно и то же – misteria; мистическое явление в наш мир сверхъестественного, Богоявление, если хочешь. Смерть Бернадетты – это условие рождения ее собственного бессмертия, это пример победы духа над плотью, это символ надежды для всех людей, это высший подвиг веры, это и ее крест, но это одновременно, радость и свобода! “ Извещение Марии” Поля Клоделя:
Твоя история находится, на мой взгляд, в красивой параллели с “Убийством в Соборе” М.Элиота и “Извещением Марии” П.Клоделя, который, кстати, назвал свою драму “управляемым сновидением”, ты ведь тоже думала, что видела сон. Если у Элиота явление “новой святости” происходит “в Соборе”, а у Поля Клоделя “для Собора”, то у тебя – для явления Образа Собора, как самого универсального символа человечества, названного Мандельштамом так:
И как становился изгоем для людей, будучи прокаженным, тот архитектор, который посвятил “всю жизнь созиданию того, что есть знак идеала, к которому все стремится: собора, обиталища единства, красоты для всех”(9, О Седакова,с.18), так и маленькая Бернадетта при жизни, насколько я помню роман, была лишена общения, почему-то люди всегда избегают общения с непохожими на них. Параллель еще и в том, что у тебя Мистерия “Чуда о Бернадетте” сливается с евангельским событием Крещения, а у П. Клоделя “в кульминационной сцене (9, д.3, сц.2) месса прямо вторгается в сценическое действие и “реализуется” (одно из любимых слов Клоделя) в нем. Героиня “рождает”, воскрешает из мертвых младенца во время чтения рождественской службы”, пишет О. Седакова(9,с.7), так и у Элиота, подвиг святости, новое чудо предстает как истолкование христианской литургии. Эти параллели и повторения являются не просто характерными, но определяющими моментами сознания и поведения людей Средневековья, когда подлинную реальность могли получить лишь акты, освященные традицией, “во всех индивидуальных событиях земной истории видели символ события Священной истории”(4,с.32). Твое событие, легко включающееся в цепочку “Потоп – Крещение – средневековая Мистерия “чудо о Бернадетте” – это дань средневековой традиции, когда все сюжеты Ветхого Завета трактовались как прообразы Новозаветных событий. Этот подход к истории обусловлен специфическим средневековым понимаем Времени. В ту эпоху только Библейское время представлялось абсолютной ценностью, обладающей особой реальностью, а историческое время обязательно было подчинено сакральному. Может быть, поэтому, отсутствует в твоих видениях звук (как отсутствует он в снах), ибо звук – это то, что принадлежит приходящему, временному, а твое видение, как мы убедились, о моментах Священной Истории, о Вечном, которое невозможно разложить на реплики. Для меня, например, сакральность вообще в невысказанном, в понимании истины не через слова, но через сердце. И в средние века считалось, что “Вечность неизмерима временными отрезками. Вечность – атрибут Бога … земное время соотнесено с вечностью, и в определенные решающие моменты человеческая история как бы “прорывается” в вечность. Христианин стремится перейти из времени земной юдоли в обитель вечного блаженства божьих избранников”(4,с.99). Это стремление и наблюдаем мы в твоем “сновидении”. Рассмотрев практически все с позиций средневекового символизма, совсем ничего не сказала об огне. На мой взгляд, этой огненной стихии очень не хватает в твоей истории. Как же так? Это такой сильный символ божественного. Без него нельзя обойтись, может быть, ты чего-нибудь забыла? Как же так? И Готика “пламенеющая”, и Франциск Ассизский с Кларой беседует – огонь является, “божественный огонь, а не вещественный, который чудодейственного явил Бог, указуя и знаменуя им огонь божественной любви, коим горели души… братьев…”(5,с.186). Что же касается последней, не описанной мною стихии – земли, то и у тебя она встречается один раз – когда Бернадетта ее ест, откапывая источник. Эта земля – образ той terra mater, первоматери, которая участвует все в тех же космогонических актах, рождает “нового человека”. Здесь происходит взаимозамещение – не земля поглощает умирающего для его возрождения, а он берет ее в рот. Подробно разобрав почти каждое явление твоего “сновидения”, сестренка, усматривая во всем символический смысл, в завершение письма, хочу дать еще одно общее истолкование. Подобно тому, как любой текст Писания в Средние века истолковывался буквально, духовно и мистически, получая в общей сложности четыре интерпретации, существует даже тенденция подобного истолкования мирских текстов. Попробую в заключение столь пространного экскурса в историю средневековой культуры разобрать твой “сон” таким же образом. Во-первых, с фактической стороны (“историческое” толкование), это есть, по-видимому, событие реально происшедшее во Франции, в г. Лурде, когда был открыт источник минеральных вод. Во-вторых, это описанное тобой событие можно воспринимать как аналогию событий Ветхого Завета (Потопа) и Нового Завета (Крещения Господня) или Богоявлению (“аллегорическое толкование”). В-третьих, нравоучительное толкование – событие может быть рассмотрено как моральный образец поведения (“тропологическое” толкование), а именно: пример жизненного пути, подвига веры и святости, смирения и покорности божьей воле Святой Бернадетты. В-четвертых, в событии должна раскрываться сакраментальная религиозная истина (“аналогическое”, т.е. возвышенное толкование) исцеление водами источника как принятие таинства крещения “ во остановлении грехов и жизни будущего века” (“Символ веры”). Эти интерпретации выражал стих, по-русски звучащий так: “Буквальный смысл учений о прошедшем, о то, во что ты веруешь, учит аллегория, мораль наставляет, как поступать; твои же стремления открывает аналогия”(4,с.80). Ты знаешь, разбирая твой сон о Святой Бернадетте, я не могла не сделать некоторых собственных выводов. На мой взгляд, большое Благо жизни заключено в том, что появляются время от времени такие люди, “Светочи бытия”, о которых не забудешь уже никогда, после знакомства с которыми чувствуешь, что ты уже не тот человек, что был раньше, что-то в тебе изменилось. Ты начинаешь вдруг ощущать в своем сердце великую благодарность тому Высшему Благу, которое определяет саму возможность твоего существования, и тогда ты понимаешь, что действительно, находимся перед Ним в неоплатном долгу, как вернуть который? Но в определенный момент ты понимаешь, что путь это прост, ведь по милости Господней горят вечным примером нашей памяти те, которым это удавалось. И тогда сердцем поешь ты молитву вслед за ними:
На этом прощаюсь с тобой, милая моя сестричка, благодарю тебя за яркие образы. Все же интересно, что явилось причиной твоих фантазий, что было их импульсом. Это у людей Средневековья такие видения стимулировались не оставлявшим их страхом перед вечной гибелью, смешанным с надеждой на искупление грехов, но ты же человек современности!? Быть может, что-то объясняет сам факт нашей родственной связи (эмоциональной, психической или духовной)? Я изучаю средневековую культуру по книгам, а ты переживаешь ее непосредственно, так? Я постигаю ее головой, умом, а ты – чувствами, сердцем. Я учусь ночи напролет, а ты смотришь сны. Не чудо ли это?! И прощаясь, желаю тебе почаще погружаться в дивные непонятные переживания и созерцать там такие же яркие образы. Спешу тебе сообщить, что вскоре приступаю к изучению культуры Возрождения, чего и тебе желаю! Встретимся в Возрождении! До новых снов, сестричка! На том прощаюсь, всегда твоя Аполлинария. март 2011 г. Список литературы: 1. Н.М.Тарабухин “Смысл иконы”. Изд. Прав. Братства Святителя Филарета Московского. 2001 г. 2. Мейстер Экхарт “Духовные проповеди и рассуждения”, С.-Петербург, “Азбука”, 2000. 3. Томас Стирис Элиот “Убийство в Соборе”, С.-Петербург, “Азбука”, 1999. 4. Арон Гуревич. Избранные труды в 2 томах. Том 1. Том 2. Средневековый мир. М-С.-Петербург, "Университетская книга", 1999. 5. “Цветочки Святого Франциска Ассизского” с приложение эссе Г.К.Честертона “Святой Франциск Ассизский”. С.-Петербург, “Амфора”, 2000. 6. Евгений Трубецкой “Три очерка о русской иконе”, М., “Лепта”, 2000. 7. “История средних веков” в 2 томах под ред. Карпова С.П., М., Изд. Московского Университета, 2000. 8. Мирча Элиаде “Священное и мирское”, М., Изд. Московского Университета, 1994. 9.П.Клодель “Извещение Марии”.
niw 14.12.2000 |
||
