Антон Нестеров

Девочка-дура

Жила-была девочка-дура.

То что девочка – понятно, а вот что дура….

Просто, дура – это не состояние ума, а – состояние души.

А дело в том, что чего хочет, девочка знала: «да, нет; это – мое, это – не мое, это не мое и это – не мое…». Ну, знала: шкурой там, или глубиной души – не нам здесь разбираться…. Но чувствовала: это мне нужно, а это – совсем не нужно, и не умела – совсем не умела – это объяснять. А собственно, – зачем? Но тут уж переубедить ее…

Короче: дура… Тем и жила.

И случилось, что страну, в которой ей выпало родиться и жить, здорово приплющило, как это в сказках обычно бывает. Ну там: третий год страшный неурожай яблок, или карась в реках ловиться совсем перестал, короче – затык полный, и никак с эти справиться не могли, хоть на луну вой а потом на печь ложись и помирай…

И чесали все в стране репу, пояса затягивали туже, да только оно все припирало да припирало…

В тот раз, судя по всему, дело было в неурожае яблок… А яблоки девочка грызть любила. Ну любила, это, собственно, про другое… А суть в том, что привыкла – и без яблок вроде, как и не могла уже жизнь помыслить…

У короля той страны собрали тем временем совет и давай решать: так и так, то ли кранты, то ли каюк – но оно подступает, и как дальше жить… Тут и ведун подвернулся – все, как есть рассказал: за околицу страны выйти, да по кривой дороге пройти, да через лес, а в лесу – то-то и то-то, и если да – то вернутся мир и благоденствие.

Король похмурился, покряхтел, да крякнул и бросил клич: кто это спроворит, тому – кисельные реки, молочные берега.

Ну, вестимо рыцарей в стране немеренно было, один другого могутнее и славней. Правда, рыцари те все были, как на подбор: посмотришь на такого – доспех блестит, шпоры звенят, в плечах – сажень косая, глаза горят, конь под ним гарцует, удила грызет… А второй раз посмотришь – и сам не знаешь, почему, да скажешь в сердцах: Рыцарь, блин…

Рыцари клич выслушали, плечи расправили, приосанились… А потом, все как один, сказали: Все оно так, мы бы всей душою и славы заради… Только – на той самой кривой дороге уже лет невесть сколько засел дракон, и оного – ни на кривой козе, ни на боевом жеребце никак не объедешь – сожрет, гад, за милую душу, и не поморщится… Вона уже сколько из нас побывали – и где они ныне-то? Именно там, на кривой дороге свой конец и нашли… Так что всей душою бы, но только «и на этот раз меня уволь».

Король в сердцах и скипетром об землю швырнул, и корону сперва набекрень заломил, а потом в охапку сграбастал и чуть не смял в полный металлолом…

Так что страна продолжала уверенно катиться в тартарары, с яблоками был полный швах, народ на улицах все больше смурнел и глядел друг на друга волком…

Король – королем, рыцари – рыцарями, народ – народом, а без яблок девочка не привыкла. Что и как там во дворце и на улицах, она не очень-то и внимания обращала, но только как-то утром топнула каблучком, пожала плечами, да отправилась – за городские ворота, да по кривой дороге (а другой там и не было, она от ворот одна такая шла). Шла девочка себе да шла, да вышла за околицу страны… И прошла еще слегка, да чуть чуть…

Ну и дошла. До Дракона.

Дракон был о трех головах – и как раз в этот самый момент головы думали – каждая о чем-то своем и очень личном.

Правая пыталась вспомнить – завтракала она сегодня или нет, а если да, то все же – кем. И спросоня было это думать тяжело и муторно, а в животе бурчало – и хрен поймешь, бурчит ли оно от голода, или рыцарь особо жилистый и в совсем уж проржавленных латах попался…

Левая голова думала, что чертовски ноет больной зуб, потому как кусочек лат съеденного – вот только с утра пораньше рыцаря – застрял в нем, и мешает так, что еще пару часов, на таком-то солнцепеке, и флюс гарантирован, а потом – вой весь вечер на луну, да плюйся пламенем в темноте, - та еще радость…

Средняя голова дремала, и снилось ей лазурное небо, и леталось в нем офигительно славно, как только с молодыми драконами в сезон любви оно и бывает… Где ж теперь то небо – про ту молодость и говорить не приходится – прошла она лет тому 400 назад, молодость драконья…

И тут правая голова увидела девочку-дуру.

И левая голова тоже ее увидела.

 Зрелище это было из тех, что даже среднюю голову заставило проснуться – и то же увидеть: девочку. Дуру: без лат, без меча и без пики. Просто: не бывает на свете чудес – так вот тебе чудо!

Глаза у всех трех голов сразу замаслились. Томность в них появилась и мечтательность. Крылья сразу расправились, грудь драконья – колесом раздулась, хвост – вензелем улегся, чтоб покрасившее было: жить всегда надо красиво, а есть – тем более…

От предвкушения ТАКОГО ЗАВТРАКА средняя голова аж рыгнула пламенем и ласково так спросила:

- Девочка, девочка, а знаешь, что сейчас с тобой будет?

- Не-а, – пожала плечами девочка.

- А знаешь ты, кто я?

- Ну… - Девочка задумалась. Драконов она в жизни не видела, и ничего о них не знала. И при этом, была – дурой. А значит, думала не сообразно обстоятельством, а сообразно себе самой. «Какая есть. Желаю Вам другую,» - типа того.

- Вы, это… Тушканчик, да? Тушканчики – они ведь на задних лапках столбиком так стоят, передние у груди сложили, и в даль смотрят… Это Вы и есть – Тушканчик? А я – девочка-дура. Давайте знакомится.

- Дура! – взревели все три головы. Не в унисон, правда, а – в полный раскосяк, но все равно – вышло внушительно. Пробирающе…

- Дракон я! Дра-кон!!!

Девочка от такой своей неловкости растерялась – да так, что аж присела в растерянности на придорожный камень – как раз тот самый, об который сегодня с утра размозжил голову залетный рыцарь, когда дракон струей пламени выбил его из седла – заодно и поджарил: в таком возрасте сырое есть – изжогой потом маяться…

Дра-конь… - задумчиво повторила девочка. – А где же Ваша грива… И копыта… - и она недоуменно окинула дракона взглядом. Сверху донизу. Ни грива, ни копыта не обнаружились…

- Какой же Вы конь… И седла на Вас нет…

- Да Дракон я! Дракон! Понимаешь?! ДРРРР-Ааа-К-ООО-Н!!!! – проскандировал Дракон и в подтверждение слов полыхнул тремя столбами пламени из всех трех глоток, - чистый «Ramstein»…

- Какой он, какая драка? С кем? – не поняла девочка.

Пересказывать дальнейшее нет смысла.

Примерно через час можно было видеть, как девочка-дура, сидя все на том же придорожном камне, чесала за ухом лежащую у нее на коленях правую драконью голову, ласково приговаривая:

- Ну хорошо, дракон, да. Хороший такой… Дракон. Ну бывает… Ну не надо переживать… Все будет хорошо… Ну не поняла я сразу… Ну так-то зачем…

Что до Дракона, - он только мямлил (или мурлыкал) что-то нечленораздельное… И подергивал задней лапой. Как собака.

А потом девочка встала, вытерла руки о юбку – и пошла дальше. По кривой дороге. До самого леса, потом через лес… Потом…

В общем, домой она вернулась только к вечеру… Сорвала в саду яблоко, сгрызла. И пошла спать.

А во дворец - про свою прогулку рассказывать – не пошла вовсе. Хотя – могла бы. И даже – все бывает – могла бы с этого поиметь: ну, не кисельные реки, молочные берега, а уж стакан молока да брикет сухого киселя – пожалуй, что точно. Ну не дура?!

Илл. О. Романовой